Давно уже не пишу строк про А.
Тонны ночей не нужны никому, кроме тебя.
Порой А. "портится". Я пью в этих случаях.
Порой радует и удивляет какой-то только ей присущей первобытной атмосферой. В этих случаях я тоже пью. Но насколько разные это глотки.

И только в А.: выжрать всё, выпотрошить всю мишуру из карманов, влезть в кредит: мне позволяют некоторые пятничные счета закрывать в понедельник.
Это особого рода экзекуция: в ней всё, что я люблю: погружение на дно в лучших традициях русской классики, растаптывание "болезни безупречности" и смирение в классике пьяной американской прозы.

Если этих ситуаций не будет, мне бы стоило их придумать.

Но речь не об этом.
Речь о женщинах. О тех, кто
кто вытрет твой раскровившийся нос,
кто жахнет льдом о жубы, опрокидывая до дна твою "за удачу!"
ущипнёт тебя, тараща на подкупольных официанточек, сквозь зубы цедя: "хочу ея!"
кто видя свою безупречную "четверку" улыбнется глазами, а не как обычно...


мне повезло.
я везучий.
не радостный, но по-своему, по-синему, счастливый.

справа бокал Chablis: в нем всё то отсутствие прыти, что мы любим в вязких, сливочных шардоне: тут и хрупкость и взрослость. тона белой хлебной корочки, взрослая сырная заскорузлость, по атмосфере - шпенглеровский "закат европы"...
степенность в шаге.
кожаные пОмочи.
--------
лирикой наполнился этой ночью.
вырвал эту ночь, как последнюю.
дал себя обаять.
какое же это тягучее чувство: не было ничего, ноодного вдоха достаточно, чтобы впитать батискафную глубину...

не знаю, как они это делают.

скажите, демоны, какого буйвола взрослый, бреющий себя мущщина, сидит за столом с неубирающейся улыбкой бодрого кретина?